|
Ложь
Перрон взрывался половодьем.
Под паровозный жуткий вой,
Неслось: «Сереженька! Живой!»,
И вслед пронзительно: «Во-ло-дя!».
Стелились песни, словно травы,
А я, пацан, с лицом, что снег,
Плел всем налево и направо
Про осажденный Кенигсберг.
-Мол, вы такого не видали,
За Оршу есть и за Орел.
Я пальцы гнул, подсчет медалям
И орденам и лычкам вел.
Я в дом врывался к дяде Феде,
Молил его глазами, верь.
Я лгал неистово соседям,
Тайком косясь на нашу дверь.
А над Унечей пели трубы.
Шумел окрест победный шелк.
Я лгал, до слез кусая губы,
Что батька мой с войны пришел.
оглавление
|
|